21-23 октября в Петербурге пройдет Четвертый международный Live Surgery & Injections Курс, посвященный современной эстетической хирургии и медицинской косметологии. Это весьма значимое для врачебного сообщества мероприятие предназначено исключительно для профессионалов, однако говорить на нем будут о новых методиках, которые в ближайшем будущем будут предложены нам – потребителям услуг эстетической медицины. В преддверии курса мы встретились с его директором, пластическим хирургом, кандидатом медицинских наук, главным врачом отделения пластической хирургии Atribeaute Clinique Виталием Владимировичем Жолтиковым, чтобы поговорить о канонах красоты, прогрессе в пластической хирургии и о том, почему пластика нужна не всем.
– Виталий Владимирович, вы один из немногих пластических хирургов, который открыто заявляет, что пластические операции не могут становиться массовым явлением, потому что нужны далеко не всем. А ваши коллеги уверяют, что пластика стала настолько простым и рутинным делом, что каждый уважающий себя человек просто обязан улучшить что-нибудь в своей внешности.
– Как врач, который делает очень много повторных операций, исправляющих ошибки моих коллег, я никогда не смогу сказать, что пластическая хирургия – это простая и легкая история. И она не должна становиться обыденным делом, сродни покупке нового платья. На самом деле людей, которым нужна пластика, не так много.
Это перфекционисты, которые выстраивают свой мир по самым высоким шаблонам и добиваются совершенства во всем, в том числе и в своей внешности.
Это люди, которые изменяют какие-то врожденные «недостатки» в себе или же после травм, болезней или родов нуждаются в «реконструкции» своего тела, те, кто сильно желает «затормозить» возраст или, возможно, выглядит старше паспортного возраста, и это обстоятельство мешает, например, публичной деятельности или успешному ведению бизнеса. Пластика нередко выполняет и роль «психохирургии», которая решает психологические проблемы, избавляя человека от проблем с внешностью, а вместе с ними от комплексов и чувства неполноценности, отрицательно влияющих на жизнь человека.
– Выбор пластического хирурга – важный момент. Существует ли алгоритм, следуя которому, можно найти своего врача?
– Да, и он очень прост: спросить совета у любого знакомого врача, особенно у своего косметолога, ведь во врачебном сообществе специалисты высокого класса известны всем. Второй этап – посмотреть на пациентов, которые прошли операцию у этого доктора, пообщаться с ними через соцсети. Мы живем в обществе рекомендаций, и сарафанное радио лучше и достовернее всего. Наконец, нужно прийти на консультацию к хирургу и понять, вызывает ли он у вас доверие, какие способы решения вашей проблемы предлагает. Я, например, уже давно принимаю только тех, кто целенаправленно записывается именно ко мне, на мое имя. Для меня это означает, что человек идет на операцию не под влиянием каприза или веяний моды, а принял осознанное решение и действительно нуждается в моей помощи. Впрочем, нередко приходится и отговаривать потенциальных пациентов, когда я вижу, что при помощи пластики они надеются решить не внешние, а какие-то свои внутренние проблемы.
– А как определить, насколько врач одинаково с тобою понимает, что красиво, а что нет, ведь красота – это такое эфемерное понятие?
– Это заблуждение, мы все отлично понимаем, что красиво, а что нет. Посмотрите, нам всем нравятся одни и те же звезды и модели, даже если они относятся к другим национальностям и расам. Наш мозг автоматически считывает черты лица и сравнивает их с неким усредненным эталоном, безошибочно отличая красивое лицо от некрасивого.Существуют общие параметры красоты, и сегодня они все описаны: есть множество научных работ, которые дотошно описывают нюансы каждого отдела лица. И эти аспекты учитываются при проведении пластики. Например, я во время ринопластики делаю около 20 замеров, а такой гуру, как Рик Дэвис, например, до 70 замеров, выверяя все пропорции, углы, наклоны, расстояния, даже то, как падают тени…
– Но если операция проводится на основании усредненных расчетов, то не получится ли усредненного результата, когда все будут на одно лицо?
– Это раньше, когда в арсенале хирурга были всего одна-две технологии, лица могли получаться стандартными. А сегодня только в ходе одной операции я использую 15–20 разных маневров, индивидуально подбирая их для пациента, с учетом того уникального материала, которым природа одарила каждого человека.
Да, наша задача – привести конкретное лицо к рамкам общепризнанной красоты, идеальным пропорциям. Но каждый раз ты создаешь новый код красоты с огромным количеством вводных, и каждый раз получается эксклюзивная работа.
Это как ДНК – набор хромосом один, но все мы очень разные. Так что ни о каких шаблонах речи и быть не может – повторюсь, сегодня пластическая операция не может быть ни рутинной, ни простой.
– Получается что пластическая хирургия – это дело технологий, а не творческий процесс?
– Безусловно. Наша отрасль за последние 10–15 лет пережила революционные изменения, и то, что считалось нормой даже 5 лет назад, уже безнадежно устарело. Сегодня любая операция это детально проработанные, стандартизированные технологии, позволяющие прогнозировать результат на 90–95 процентов.
Делать одинаково хорошо операции всех видов невозможно, поэтому врач выбирает для себя определенное направление и совершенствует в нем свое мастерство. Узкая специализация – это мировой тренд.
И в этой выбранной нише нужно постоянно следить за новинками, исследованиями, опытом зарубежных коллег. Поэтому так важны мероприятия, подобные тому, что мы проводим, – они дают шанс увидеть результаты, которых добиваются мировые эксперты, и перенять их опыт.
– Получается, процесс обучения врача не останавливается никогда?
– Это единственно возможный шанс остаться компетентным в своей профессии. На Западе существует аккредитационная балльная система, в которой рейтинг врача зависит от того, в каких семинарах он принял участие, какие статьи написал, какие методики освоил.
У нас же до недавнего времени можно было раз в пять лет проходить формальное повышение квалификации и опираться в работе на знания, полученные в институте. К счастью, эта система уходит в прошлое, уже в следующем году вводится новая, мотивирующая система, которая будет поощрять участие в семинарах и конференциях. Надеюсь, что и наш Курс Live Surgery & Injections попадет в список обучающих программ, рекомендованных для посещения.
Лично для меня постоянное обучение стало нормой еще в студенческие времена. Уже на последних курсах института я ездил на семинары, знакомился с опытом зарубежных экспертов, потому что чувствовал, что для достижения лучших результатов знаний стало не хватать. Хотя мне посчастливилось получить лучшее медицинское образование в Петербурге: я учился в Военно-Медицинской академии, Первом медицинском институте, а аспирантуру проходил в институте им. Мечникова. Моими наставниками были такие замечательные врачи, как Андрей Александрович Некрасов, Наталья Викторовна Туркина. Впрочем, в те времена моим учителям нередко приходилось учиться вместе со мною – настолько стремительными были перемены в годы становления пластической хирургии как отдельной медицинской профессии.
– А сегодня, когда вы уже сами учите своих коллег, повышение квалификации остается обязательной нормой?
– Разумеется, иначе начнешь топтаться на месте. Например, сразу после нашего Курса мы отправимся на конгресс в Японию. В целом врачи нашей клиники в обязательном порядке посещают не менее 10 профессиональных форумов в год.
– Ежедневная практика, преподавание, посещение семинаров… Как выдерживаете такую нагрузку, удается ли отдыхать?
– Как раз в поездках я и отдыхаю: при самой насыщенной программе можно выкроить пару дней на осмотр достопримечательностей и знакомство с новыми городами. Смена обстановки благоприятна сама по себе. А в отпуск стараюсь выбираться с друзьями в заповедные места. Два года подряд рыбачили на Камчатке, только что вернулись с Байкала. Там фантастически красивые места и минимум людей – то, что нужно, чтобы отключиться от ежедневных проблем и пройти «перезагрузку».
– Вопрос «Что для вас совершенство?» традиционен для нашего журнала. Очень интересно узнать, а что считает совершенным знаменитый пластический хирург – эксперт в области красоты?
– Если говорить о человеке, то это его многогранность, из которой складывается совершенный образ. И здесь нет ничего второстепенного: особенности характера, ум, чувство юмора, вкус, такт, воспитание – все должно быть на уровне. В силах эстетической медицины улучшить одну грань этого бриллианта – внешность, а вот над всем остальным надо много работать самостоятельно.
Ольга Никонова для журнала “Совершенство”